Жизнь… такая хрупкая!

Стук в дверь. На пороге сыночек. Опять без предупреждения, сюрпризом! Я так рада! Люблю, когда мои все рядом, дома. Хоть и вижу его редко, все по друзьям, но дома. Всем рассказываю, что приехал, дома, сюрпризом, улыбаюсь и чувствую, как счастье меня заполняет.

А Дима как-то загадочно говорит о том, что нужно поговорить, все расскажет, а сам все по друзьям. Наверное, дела сердечные. А вдруг скажет, что женится?     А я все равно рада, он же рядом, вот он, живой и здоровый!

Сегодня уезжает. Съездил к отцу, приехал тихий, взял за руку… Я не верю, это же не со мной, так не бывает, почему, за что, нееееет!

Слезы готовы пролиться из глаз, надо чем-то заняться, что-то делать, уйти, не показать, не завыть от горя, свалившегося так внезапно. Где оно, счастье, такое хрупкое и светлое?

Что-то готовлю, мою, а мысли крутятся, оформившись в одну фразу: мой ребенок болен раком, это страшно и больно.

Пора ехать на вокзал, сели в машину. Подтягиваются друзья. Очень холодно и зябко. Все что-то говорят, подбадривают больше себя, чем его, смеются. Не могу говорить, боюсь сорваться на крик. Слезы застилают глаза, комок в горле, бьет озноб. Я всего лишь вцепилось в него и тихо рыдаю на плече.

 Не пустил с собой на операцию.

Дома вдвоем. Могу дать волю эмоциям и чувствам. Так страшно. Страшно даже подумать, что будет дальше, справимся или нет, будет жить или нет. Рыдаю, но не становится легче.

Мозг начинает лихорадочно работать. Ищу всю информацию о раке. Сколько выживают, сколько живут, где лечат, сколько денег нужно, будут ли дети… Нужно все просчитать наперед, знать, с чем мы столкнулись, бороться и выжить.

Операцию не сделали, отложили на завтра, звоню, трубку не берет. Нервы на пределе, я-то знаю, как это идти на операцию. Отвечает сосед по палате, уже какая-то определенность. Минуты ползут, информации нет. Звонок. Бодрым голосом говорит, что все хорошо, от наркоза отходит.

И снова ожидания. Не могу дозвониться до врача, она так загружена, что мне кажется, что постоянно на операциях. Наконец-то поймала. Осторожный и усталый голос монотонно отвечает, что материал взят, прогнозов не даем, ждем результатов анализа, предположительно лимфома. Что это? Это страшно? Опасно? Смертельно? Опять в интернет. Живут, кто-то 5 лет, а кто-то до глубокой старости. Важно найти тех, кто до глубокой, очень важно, чтобы и мы выжили и жили, чтобы надежда и вера крепли, не давая впасть в панику и опустить руки.

МЫ, не он. Без него не смогу, в нем весь смысл и вся моя жизнь. Я могу поменяться с ним местами? Я хочу поменяться. Пусть я буду там, на его месте. Почему мой ребенок, а не я? Это в моей жизни было много плохих поступков, это я грешила, он не успел, да и не может, он же хороший! Как жить с мыслью, что за мои грехи страдает сын? Это не дает мне покоя, заставляет вспоминать все, что когда-то наворотила. Церковь, прошу прощения у всех, кого обидела, вымаливаю жизнь сына, отмаливаю грехи. Что еще я могу сделать?

Дни тянутся. Работать не могу, даже не могу провести по волосам расческой, нет никаких сил. Надо идти в парикмахерскую. Жизнь потухла и остановилась, будто выключили аттракцион под названием «ЖИЗНЬ».

Вдруг вспоминаются сны, предупреждавшие меня о беде еще задолго до этих событий. Помню все до мелочей, потому что поразили своей реальность и мелкими деталями. Отмахнулась, даже представить не могла, что болезнь ходит рядом.

Месяц ждем анализов, звоним каждый день в больницу, тишина. Надежда крепнет, убедила себя и Диму, что нет ее, этой лимфомы, перепутали все!

Звонок от сына. На почту пришел листок, в который приговором: лимфома Ходжкина.  Накрыло так что земля перевернулась. Выла, чтобы не сойти с ума. Не сошла.

Наутро спокойно решала, где будем лечиться, сдаем сперму, приеду и буду рядом, ищем жилье.

Наконец-то первая химия! Падают лейкоциты, повышаются АСТ и АЛТ – печень отказывается принимать этот яд. Боремся своими силами: ищем медсестру, которая будет делать капельницу, покупаем лекарства, снова сдаем анализы… Сколько их было сдано? Руки исколоты. Я ощущаю его боль, как свою. Держись, сынок, я рядом, каждую минуту, каждую секунду!

Вчера закончили лечение. 9 месяцев вливали, облучали, контролировали. Год и месяц, как узнали о болезни. Можно, я вычеркну их из жизни, будто и не было? Не получается.

Это было с нами? 

До сих пор не могу спокойно слышать о раке. Рана оказалась такой глубокой, затянется ли. Но одно я поняла: можно жить и после смерти родителей, нужно жить после расставания с мужем, но как существовать после смерти детей? Я не смогла бы. Женщины, только вы сможете быть своим детям опорой, только вы способны быть рядом, не спать ночами и ухаживать, только вы готовы распрощаться со всем имуществом, даже если останетесь на улице и без штанов,  только вы готовы самоотверженно и самоотреченно бороться за своего ребенка. Ни отец, ни девушка, ни друзья не способны на это. Нет, не так, у них есть своя жизнь, которая не останавливается на этом. И винить никого нельзя.

Я благодарна Насте, что была рядом и терпела Диму в болезни, я довольна, что есть Артур и Маша, я рада, что есть друзья, которые поддерживали его и не пропали в никуда, я безгранично благодарна Славе, его родителям, я всегда знаю, что мои родные и друзья поддержат меня ( и я в этом убедилась), я просто счастлива, что Андрей не просто был рядом, поддерживал, содержал нас, но и справился с этой ситуацией.

Нелегким был год, не прошел даром, чему-то научил, что-то мы приобрели (или кого-то), что-то потеряли ( и кого-то). Стали ли мы сильнее? Не знаю. Мои силы подорваны. Долго придется выкарабкиваться. Но я точно знаю, что я нужна, даже если и не буду нужна, но кто, если не я.

У Димы новый виток в жизни, новые отношения, новые увлечения. Говорит, что счастлив и живет на полную катушку, восполняет пробелы детства. Снова занялся русским языком.

А у меня только одно желание: пусть живет, здоровый и счастливый!